Боец народного ополчения Кулик Л.А.

По данным Центрального архива МО СССР (ф.219, оп.679, д.16, л.108) в 17-ю дивизию народного ополчения Москворецкого района г. Москвы, одного из крупнейших районов столицы, вступили сотни рабочих и служащих завода имени Владимира Ильича, Кожзавода, Фабрики Гознак, камвольно-прядильной фабрики имени М.И. Калинина и других предприятий. В неё влились также батальоны народного ополчения Свердловского района г. Москвы, г. Каширы, г. Люблино. Среди добровольцев были ученый с мировым именем Л.А. Кулик, поэт Токарев, профессор института имени Плеханова И.В. Кувшинов, заслуженный мастер спорта Бухаров и др.

Учёный с мировым именем — это ученый секретарь Комитета по метеоритам Академии наук СССР Леонид Алексеевич Кулик, первый русский исследователь Тунгусского метеорита, ботаник, орнитолог, минералог, ученик академика В.И. Вернадского. 22 июня 1941 года он подал два заявления: об отправке в действующую армию и о приёме в ВКП(б). Ему было 58 лет. 5 июля боец Л.А. Кулик Люблинского рабочего батальона (3-й батальон 1314-го полка) 17-й стрелковой дивизии народного ополчения уже готовился к отправке на оборонительные рубежи. Комитет по метеоритам и Президиум Академии наук СССР неоднократно ходатайствовали и даже требовали выхода Леонида Алексеевича из ополчения, но тот неизменно отвечал: «Я – советский гражданин, и никто не может лишить меня права защищать свою Родину». Из-за высокого роста «по-плечу» учёному подошла только кавалерийская шинель, больше напоминающая командирскую форму.

На 309-м км Варшавского шоссе на плите памятника выбиты слова: «В октябре 1942 года здесь стоял насмерть Люблинский батальон, сформированный в основном из добровольцев Люблинского литейно-механического завода МПС», дальше путь лежал до Малоярославца, где на одном из домов укреплена табличка: «Улица 17-й дивизии народного ополчения». По данным Центрального архива МО СССР, дивизия имела личного состава – 9300 человек, винтовок и карабинов – около 6000, ручных пулемётов – 82, станковых пулемётов – 167, из них 160 системы «Кольта», миномётов – 40, лошадей – 1400, орудий – 54, автомобилей – 128. У фашистов в районе варшавского шоссе, в полосе 60 км, имелись 17 дивизий, из них 5 танковых, превосходство в живой силе было в 5-6 раз, в технике (танки, авиация, артиллерия) – в 8-10 раз. Командир 17-й с.д. народного ополчения полковник Козлов докладывал командованию 33-й армии: «… Дивизия до двух суток, находясь на широком фронте, противостояла явно превосходящим силам противника (более двух пд пехоты, 150-200 танков и авиации, беспрерывно находящейся в воздухе в количестве до 70 самолётов) и отошла только по приказу, который последовал в 23.00 4.10.41 г.»

О судьбе Л.А. Кулика в письме его жене от 1.02.1944 года рассказала учительница села Всходы Угранского района Смоленской области М.Ф. Заккис: «… Леонид Алексеевич попал в окружение, был ранен в ногу (самый низ ступни) и попал вместе с другими ранеными во Всходы 7-9 октября. Во Всходах сами наши раненые организовали госпиталь, в котором находились не менее 400 человек. Помощи, конечно, от «завоевателей» никакой не было. Сами военнопленные нашли себе и врачей, и санитаров из своих же окруженцев. Положение раненых было ужасным. Если бы не самоотверженность некоторых врачей и санитаров, в том числе и Леонида Алексеевича, то из общего количества раненых на ноги поднялись бы только единицы…» Сам Леонид Алексеевич тоже писал родным из плена, но и его письмо попало к адресатам с задержкой, оно было сохранено и передано жене Кулика жителями с.Всходы уже после освобождения села: «…Всходы (село такое). Временный лазарет для советских раненых в б. родильном доме. Глухая полночь. Густой трупный смрад от загнивших ран – во всех палатах: плотный, тягучий, липкий воздух насыщен стонами, животным воем, дикими выкриками. Нестерпимо душно. В тусклом полумраке (от коптилки) страдальчески светится голубой глаз (другой выбит) мальчика, хорошего мальчика с разорванным осколком животом…» Не только военнопленные, но и местные жители тоже практически оказались заключёнными посёлка-концлагеря. Один из них, В.Я. Гольцов, бывший тогда мальчиком Валей, вспоминал Леонида Алексеевича, который много писал, заканчивал статью для какого-то детского журнала, говорил, что это пригодится. Пытаясь успокоить голодного Валю, строил планы на будущее: «Вот кончится война, поедем с тобой в тайгу, откопаем бочку – там я много мяса припрятал…». В 1944 г. ячейкой общества красного Креста Института геологических наук АН СССР было получено письмо И. Федосеева, находившегося в плену вместе с Куликом: «4.10.44 г. Жизнь в лазарете была тяжёлой. Первые 1,5 – 2 месяца раненым не давали никакой пищи, кроме 5 штук мёрзлой картошки, выкопанной врачами и санитарами на огороде. Люди гибли от ран и голода. Перевязывать и лечить раны было нечем. Леонид Алексеевич, сам больной и истощённый, дни и ночи находился среди раненых, помогая всем, что было в его силах, не гнушаясь никаким трудом. Рассказами о своей жизни, о нашей великой Родине он как бы держал нас всех в родной стране, хоть на часы отвлекая нас от кошмара плена. У него не было колебаний или сомнений. Все свои научные планы он строил только как советский учёный, убеждённый в неизбежном разгроме фашизма, в победе нашей Родины». Из Сводного акта о зверствах фашистских оккупантов над мирными советскими гражданами и военнопленными на территории Смоленской области: «В братских могилах, кот. Расположены в пос. Всходы, похоронены 7,5 тысячи советских граждан  и воинов, отдавших жизнь в борьбе с немецко-фашистскими оккупантами».

А .Пименов вспоминал подробности операции партизанского отряда «Северный медведь»: «…однажды в январе или феврале 1942 года мы втроём по заданию пошли во Всходы. Мне сказали, что я знаю дорогу и моя задача – доставить двух разведчиков во Всходы. Дорогой они мне рассказали, что получено задание привести профессора Кулика в отряд… Ночью. Подъехав ко Всходам, они пешком пошли в посёлок, а меня оставили в кустах с лошадью. Вернулись разведчики нескоро и, к сожалению, без профессора. Рассказали: мы нашли его, сказали, кто мы и что мы приехали за ним по заданию командования. Но он категорически ехать с нами отказался. Сказал, что за ним установлено строгое наблюдение и его исчезновение быстро будет обнаружено, тогда произойдёт трагедия – перебъют заложников. Погибнет много невинных людей. Я уже старый, а вы молодые. Вы много можете сделать полезного для Родины. На улице уже стоит обоз, готовый к отправке. Рано утром нас отправляют в Спас-Деменск».

Спустя несколько десятилетий военными дорогами прошёл экспедиционный туристско-краеведческий отряд имени Л.А. Кулика 154-й московской образцово-показательной школы под руководством преподавателя группы продлённого дня, опытного туриста и педагога Евгения Борисовича Федоровского. Первый боевой приказ, полученный отрядом от совета ветеранов Краснознаменной Бобруйской 17-й стрелковой дивизии (бывшей 17-й с. д. народного ополчения Москворецкого р-на г. Москвы), был подписан председателем президиума совета ветеранов дивизии полковником в отставке А.И. Веркиенко:

1. Основываясь на имеющихся в распоряжении отряда материалах и документах о боевых действиях в начале Великой Отечественной войны, продолжить работу по уточнению отдельных боевых эпизодов.
2. Выяснять и уточнять данные об участниках боев.
3. Особое внимание уделить местам захоронения воинов нашей дивизии, павших в начальный период боевых действий (места захоронения, состояние братских могил и т.д.).
4. Записывать воспоминания местных жителей.
5. Вести пропаганду боевых традиций дивизии среди населения.

Задание совета ветеранов было выполнено, далее экспедиция отправилась в Спас-Деменск, «нас ждёт работа по заданию Комитета по метеоритам АН СССР. Сбор дополнительных данных о Л.А. Кулике. Если честно, то этой работы все ждут с особым нетерпением не только потому, что наш отряд носит его имя. Просто мы многое узнали об этом целеустремлённом, необычно духовно-красивом человеке, отдавшем науке и Родине всю жизнь. Но если о Кулике как об ученом и исследователе Тунгусского метеорита известно достаточно, то о его подвиге гражданина, ушедшего в свои 58 лет защищать Родину от смертельной опасности, знают немногие. А надо, чтобы знали все…» В объединённом дневнике экспедиции записано: «Были в том доме на Марьиной горе, где находился в войну барак для военнопленных, больных тифом. Заходим осторожно. Темно, грязно, пахнет гнилыми брёвнами. А самое главное – дом очень маленький, а когда узнали, что здесь лежали на лавках, на нарах и на полу более 30 человек, отчётливо представили себе эту жуткую обстановку. Медикаментов и нормального питания не было. Немцы не обращали на больных никакого внимания, не заходили – боялись заразиться. По сути дела, ждали, когда эти больные умрут, чтобы скинуть тела в колодец перед домом. …А ведь отсюда практически не выходил Леонид Алексеевич Кулик, чтобы среди стонов, грязных бинтов и тифа хоть немного помочь людям». Л.А. Кулик умер от тифа 14 апреля 1942 года.

Гром! Встрепенулась тайга и затихла,

Пламя! Луч солнца ослабил свой свет.

С грохотом мчится по небу светило,

Сыплются искры и тянется след.

Этими строками Леонид Алексеевич Кулик в поэтической форме отразил главную цель своей жизни – исследование тайны Тунгусского метеорита. На середину лета 1941 года была назначена очередная экспедиция к Подкаменной Тунгуске. Он не покинул свой боевой пост до конца. Яркая звезда великого учёного, гражданина, мужа и отца не исчезла бесследно.

Будущий великий учёный какое-то время был помощником лесничего Миасской Казённой горнозаводской дачи, осенью 1918 г. в Миассе по его инициативе организовалось общество изучения местного края. Л.А. Кулик был дружен с Н.И. Кураевым, 17 февраля 1924 года его единогласно избрали Членом общества краеведения в Миассе.

Калишева Н.П.