130 лет со дня рождения Льва Бруни

20 июля 1894 года родился Бруни Лев Александрович, график, художник-монументалист декоративно-прикладного искусства. В 1918-20 гг. жил на южном Урале (в Миассе, Чебаркуле), где создал студию для молодежи, преподавал в миасской женской гимназии. В эти годы им написаны известные портреты П.Юдакова, В.Балашова. В Государственном Русском музее хранятся пейзажи Бруни: «На Урале», «Тургояк».

Предлагаем читателям ознакомиться с выдержками из интервью Натальи Ивановны Бруни, принадлежавшей к знаменитому художественному клану. По происхождению Бруни итальянцы, в Россию семейство перебралось в 1807 году. В своем рассказе сначала Наталья упоминает о прабабушке – Анне Александровне Соколовой, дед которой Петр Федорович Соколов был знаменитым акварелистом, автором известного портрета А.С. Пушкина, женатый на сестре Карла Брюллова. Поэтому неслучайно про Льва Александровича Бруни говорили, что «у него вместо крови течет акварель».

…«Лев Александрович, мой дед, был пятым ребенком в семье. Трое старших умерли один за другим. Анна Александровна очень тряслась над сыновьями, Колей и Левушкой.

Николай Бруни (1891–1938), старший брат деда, о трагической судьбе которого не могу не рассказать, был человеком возрожденческого склада: выпускник Петербургской консерватории по классу фортепиано, поэт, художник, скульптор. В сентябре 1916 года младший унтер-офицер Николай Бруни поступает в севастопольскую военно-авиационную школу, становится авиатором. Через год аэроплан Бруни в воздушном бою был сбит над одесским аэродромом. Это был роковой 138-й боевой вылет.

Николай Александрович раненый, в горящем самолете, дает обет: если выживет, примет сан. Надежд на выздоровление практически не было. Но он выжил. Рукоположен в священники Николай Александрович Бруни был 1 мая 1919 года.

В 1928 году отец Николай сложил с себя сан и устроился переводчиком в Научно-испытательный институт Военно-воздушных сил. Затем перешел в Московский авиационный институт. В отечественной авиации Николай Бруни оставил след как авиаконструктор, разработав новую кинематическую схему автомата перекоса несущего винта вертолета, которая используется во всем мире до сих пор.

В декабре 1934 года Николая по доносу арестовали как иностранного шпиона, осудили на пять лет и отправили в Ухтпечлаг, в поселок Чибью на реке Ухтарке. Жену и шестерых детей выслали в Малый Ярославец. В 1937 году лагерь отмечал 100-летие со дня смерти Пушкина. Начальство приказало Бруни соорудить памятник поэту, что он и сделал из того, что нашлось — кирпича, глины, колючей проволоки, цемента, досок и гипса. За это получил недельное свидание с женой. В 1938-м Николай Бруни был расстрелян. Перед смертью он призвал всех приговоренных встать с колен и запел молитву. Семья узнала о его смерти через 20 лет. В 1999-м копия памятника Пушкину в Ухте работы Николая Бруни была отлита из бронзы.

Его брат, Лев Александрович Бруни, репрессий избежал. Искусством Лев Бруни был «заражен» на генетическом уровне. Знаменитый искусствовед Николай Пунин писал: «Бруни наследовал академизм Брюллова и Ф. Бруни и реалистическое искусство Петра Соколова, одного из наиболее тонких и живых художников XIX века. Предком Соколовым Бруни гордился, его акварели висели у него в мастерской». Всего остального Лев Бруни добился собственным трудом. И еще Пунин добавлял: «Бруни не подымал романтических метелей вокруг своей профессии».

Левушка, тихий созерцательный ребенок, любил животных, перенес менингит. Рос он в академической квартире деда, Александра Петровича Соколова, хранителя музея Академии художеств. Здесь, на углу 4-й линии Васильевского острова и набережной Невы, потом сложится творческое содружество молодых художников «Квартира №5».

Семейные предания хранят историю о том, как Левушка поставил к роялю средневекового фасона кожаное кресло, тиснёное золотом, набросил на него лисий коврик с оскаленной мордочкой и стал писать акварелью. Работа понравилась его деду, и тот втайне от внука показал ее товарищу юности Александру Бенуа:

– Как Вы считаете, Александр Николаевич, это – обещает?

– Нет, Александр Петрович, это – уже есть!

Лев Бруни вольнослушателем поступает в Академию художеств, занимается в батальном классе Рубо, затем в мастерской Николая Самокиша, в довершение отправляется в Париж учиться живописи в Академии Жюлиана.

Летом 1916 года Лев Бруни гостит в селе Ладыжино под Тарусой в семье поэта Константина Бальмонта, где знакомится с его дочерью, четырнадцатилетней Ниной.

И дружба перерастает в серьезное чувство. Бабушка была совершенно великая женщина. Дочь поэта Серебряного века, родилась в 1901 году. А ее мать, Екатерина Алексеевна Андреева, тоже замечательная женщина, одна из первых красавиц Москвы, происходила из богатейшей московской купеческой семьи, очень суровой. Те пришли в ужас, когда дочь привела в качестве жениха Бальмонта, во-первых, поэта, во-вторых, дворянина. В день венчания 27 сентября 1896 года, как вспоминала потом Екатерина Алексеевна, «атмосфера в доме была тяжелая. Как будто меня собирались хоронить».

Так вот, в 1917 году, сразу после революции, Нина Константиновна Бальмонт и ее мать Екатерина Алексеевна уезжают на Урал, в Миасс. Там можно прокормиться, в Москве же был жуткий голод.

Мой дед, молодой художник Лев Бруни, влюбленный, мчится за ними, настаивает на немедленной женитьбе на Нине. Екатерина Алексеевна решительно отказывает: «Дочь моя слишком молода и по характеру совсем ребенок, не окончила даже гимназии».

Поэт Бальмонт, несмотря на доброе отношение к Льву Бруни, также не приветствует ранний брак дочери с футуристом. Мать просит Бруни не смущать Нину и отложить хотя бы на год мысль о женитьбе. «Тот уехал — не без протеста».

Прогнали его с Урала, он, бедный, уехал, но дождавшись, когда Нине исполнится семнадцать, вернулся, преодолев трудности пути в нетопленых теплушках. В мае 1918 года они таки обвенчались в миасской церкви. А через год, 19 апреля 1920 года, родился мой папа, Иван Львович Бруни.

Я тоже долго не понимала, но потом выяснила. У деда моей прабабушки Екатерины Алексеевны, Михаила Леонтьевича Королева, купца 1-й гильдии и «кожевенно-обувного короля» Урала, имелись магазины и филиалы «Торгового дома М.Л. Королева».

… «Через два месяца после венчания Лев и Нина уехали в Сибирь. Причина отъезда — трудные условия существования и страх перед большевистским террором. Бруни отправляются в Омск, который полтора года был во власти адмирала Колчака. В то время Омск был своеобразной столицей бежавших от большевиков значительных художественных сил.

Лев Бруни работает при Колчаке в качестве художника, пишет портреты белых генералов, Деникина, Миллера, рисует транспарант с карикатурой на Ленина. Как он потом за это не поплатился — один бог знает.

Потом Колчак стал отступать, а Красная армия — наступать. Надо было как-то выбираться. И тут Бруни очень помогает верный друг Николай Николаевич Пунин, тогда заведовавший Петроградским ИЗО Наркомпроса. Каким-то образом он достает Льву Александровичу мандат и берет на работу. Семья отправляется в Петроград».

… «В 1922-м Лев Бруни работает в петроградском ВХУТЕИНе, занимается украшением города к октябрьским торжествам, получает заказ от Государственного фарфорового завода расписать большой сервиз для подарка партийному деятелю Льву Карахану. Жрать, однако, было совершенно нечего. Анна Александровна, мать Льва, отправляется в тогда еще не уничтоженную Оптину пустынь, селится в деревне Стенино и пишет Льву и Нине: «Приезжайте, тут еще можно как-то прокормиться». Те, немного поколебавшись, едут, устраиваются на берегу Жиздры. Туда к ним приезжает и мать Нины Константиновны. Они всю жизнь жили с тещей и свекровью. Святые люди!

Там, в обитом тесом доме, так называемой Рыбной даче, на втором этаже у деда была светлая комната, единственная в его жизни мастерская окнами в лес. Потом у него никогда уже не будет художественной мастерской. Собственно, поэтому такой изумительный художник, как Лев Бруни, оставил так мало живописных работ. Ему просто негде было их писать.

В 1922 году рождается дочь Нина. Через год Лев Александрович начинает преподавать рисунок в московском ВХУТЕМАСе по приглашению ректора Владимира Фаворского и вскоре становится профессором графического факультета. В деревню дедушка теперь приезжает только в гости. 

У Нины Константиновны к 26 годам было уже трое детей (в 1924 году родился Лаврик). Представьте себе: белоручка, дочь Бальмонта, «вся в стихах». Ей пришлось, конечно, туго. Но в деревне она завела корову, теленка, поросенка, научилась доить, чистить хлев. Когда дети подросли, им надо было учиться, и семейство перебралось в Москву, где поселилось во вхутемасовском доме на Кировской, 21 (ныне Мясницкой), напротив Московского почтамта.

Папа, Иван Львович Бруни (1920–1995), потом будет вспоминать комнату «с высоченным потолком, с антресолями, выходящими на второй уровень квартиры».

Жажду к рисованию он ощутил внезапно, уже на войне, в 1943 году. Он рисует портреты солдатиков, и получается очень похоже. В полевой сумке была пачка бумаги для писем, небольшой набор цветных карандашей. Бумагу резали в размер конвертов. Иван Львович Бруни изображал солдат, пририсовывая им дикое количество орденов и медалей, а те отправляли письма домой. С оказией папа отправил свои зарисовки Льву Александровичу. И отец по почте начал учить его рисовать и давать ценнейшие советы: «Милый мой сынок! Теперь о твоей новой страсти — рисовании. Портреты со сходством, конечно, портят руку, но не потому, что сходство не нужно, а потому, что оно должно получиться само собой, как следствие пластического решения, т. е. соотношения одной формы к другой. Очень важно, когда рисуешь, смотреть так, чтобы одновременно видеть все, что рисуешь, чтобы глаза не прыгали с одного места на другое, а видели бы форму цельно. Это дается не так легко, т. к. цельное зрение нужно развить в себе, в отличие от обывательского, когда нужно рассмотреть номер трамвая, пуговицу, которую нужно застегнуть».